Отправлено: 03.03.09 15:18. Заголовок: Гречко Андрей Антонович Битва за Кавказ (продолжение)

Предисловие

Уже не годы, а десятилетия отделяют нас от того исторического дня — 8 мая 1945 г., когда в предместье Берлина — Карлсхорсте представители германского верховного командования подписали акт о безоговорочной капитуляции гитлеровской Германии. Великая Отечественная война, которую вел советский народ почти четыре года против немецко-фашистских захватчиков, завершилась полной победой. Советский народ отстоял социалистическую Родину, завоевания Великой Октябрьской социалистической революции. Фашизм был повержен. Война закончилась там, откуда она пришла. Разбитые немецко-фашистские армии безоговорочно капитулировали. Была разгромлена и милитаристская Япония. Время не властно над памятью человечества. Народы мира никогда не забудут те грозные годы, когда над землей бушевал ураган второй мировой войны, ввергая миллионы людей в пучину страшного кровопролития.

Вторая мировая война, которая длительно готовилась в тайне от народов реакционными силами империализма и которую развязала фашистская Германия, втянула в свою орбиту большинство стран мира. В этой войне прямо или косвенно участвовало более 80 процентов населения земного шара. Война принесла огромные человеческие жертвы и уничтожение материальных и культурных ценностей, созданных на протяжении многих столетий человеческим трудом. Об этом нельзя забывать ради будущего, ради того, чтобы не допустить новой мировой опустошительной войны. Минувшая война явилась суровым испытанием для Советского государства, ибо основная тяжесть ее легла на плечи нашего народа. Великая Отечественная война вошла в историю как героический этап в жизни советского народа, который под руководством Коммунистической партии одержал всемирно-историческую победу. Много важных событий на фронте и в тылу произошло за годы тяжелой борьбы Советского государства, его народа и армии. Большинство событий этого героического периода нашло свое отражение в многочисленных трудах историков, политических и военных деятелей. И это понятно, ибо изучение событий второй мировой войны, ее опыта имеет важное значение не только для исторической науки, но и для правильного понимания многих политических, экономических и военных проблем современности.

Среди важнейших событий Великой Отечественной войны видное место занимает битва за Кавказ. Боевые действия между Черным и Каспийским морями продолжались около 15 месяцев и вошли в историю советского военного искусства как сложный комплекс оборонительных и наступательных операций. В битве за Кавказ принимали участие сухопутные войска, силы Черноморского флота, Азовской и Каспийской военных флотилий, авиация, партизаны. Советским войскам пришлось действовать в бескрайних степях, форсировать реки, вести бои на море и в воздухе, в лесах и горах. В этой борьбе отразились трудности экономического и военного характера, которые пришлось испытать советскому народу. Здесь выявились недостатки и положительные стороны в деятельности военного командования, неудачи и успехи советских войск. Здесь проявился патриотизм и массовый героизм советского народа.

Надежды Гитлера на «молниеносную» войну против СССР уже в 1941 г, потерпели крах. Победа советских войск под Москвой, сокрушительные удары под Ростовом и Тихвином развеяли легенду о непобедимости немецко-фашистской армии. Стремясь оправиться от поражения и вновь захватить инициативу, немецко-фашистское командование, воспользовавшись отсутствием второго фронта в Европе, и в 1942 г. свои главные силы по-прежнему держало на советско-германском фронте, имея главную группировку на его южном крыле. Главная цель гитлеровского командования в летней кампании заключалась в том, чтобы окончательно уничтожить Советские Вооруженные Силы, лишив их важнейших военно-экономических центров, и закончить войну против СССР в 1942 г. Основные усилия гитлеровское командование сосредоточило на южном участке фронта «с целью уничтожить противника западнее Дона, чтобы затем захватить нефтеносные районы на Кавказе и перейти через Кавказский хребет»{1}. Немецкое верховное командование разработало план непосредственного овладения Кавказом, получивший условное наименование «Эдельвейс».

Политическое и военное руководство Германии рассчитывало, что успешному осуществлению этого плана будет способствовать вступление в войну против Советского Союза Турции. Большие надежды фашисты возлагали и на раздоры, которые, по их расчетам, должны были возникнуть между народами Кавказа. Однако плану «Эдельвейс» не суждено было осуществиться. Войска Северо-Кавказского и Закавказского фронтов во взаимодействии с Черноморским флотом в тяжелых и упорных боях остановили захватчиков в предгорьях и на перевалах Главного Кавказского хребта, а затем, перейдя в наступление, разгромили и изгнали их с территории Северного Кавказа. В ходе этой грандиозной борьбы выдержала суровые испытания дружба народов братских республик Кавказа со всеми народами нашей страны. Советская Армия отстояла территориальную целостность Кавказа, национальную независимость его народов. В этой борьбе были сорваны планы Гитлера по захвату богатейших хлебных районов Северного Кавказа, источников нефти и других видов стратегического сырья. Борьба за Кавказ имела не только огромное значение для нашей страны. В ходе этой борьбы Советская Армия преградила германскому империализму дорогу в страны Центральной и Юго-Восточной Азии, Ближнего Востока и тем помогла народам этих стран в их борьбе за национальное освобождение. Победа Советской Армии в битве за Кавказ явилась результатом огромных усилий всего советского народа, народов Кавказа. Она явилась замечательным примером патриотизма и массового героизма советских воинов. Каждый вид Вооруженных Сил — Сухопутные войска, авиация и Военно-Морской Флот, каждый род войск, партизаны и герои подполья внесли свой вклад в дело разгрома немецко-фашистских захватчиков на Кавказе.

Битва за Кавказ проходила не изолированно от других событий Великой Отечественной войны, она связана с боевыми действиями советских войск на других участках советско-германского фронта, с титаническими усилиями тружеников тыла нашей страны. В самый ответственный момент битвы на Волге гитлеровцы не смогли перебросить под Сталинград крупные силы с Северного Кавказа. Таким образом, боевые действия на Кавказе весьма благотворно повлияли на Сталинградскую битву и на создание предпосылок для контрнаступления Советской Армии, так же как и победа под Сталинградом оказала решающее влияние на ухудшение военно-стратегического положения вражеских войск на Кавказе. В ходе борьбы за Кавказ советские войска приобрели богатый опыт боевых действий в степных и горных условиях, Десантных операций, борьбы в приморских районах сухопутных войск во взаимодействии с авиацией и военно-морскими силами. Опыт боевых действий советских войск на Кавказе был в дальнейшем учтен и развит при действии Советских Вооруженных Сил на Балканах на завершающем этапе войны с фашистской Германией. Этот опыт не потерял своего значения и на сегодняшний день.

В настоящем труде автор стремился наиболее полно воссоздать ту обстановку, в которой развертывались и происходили военные события на огромном пространстве между Черным и Каспийским морями, показать героическую борьбу советских воинов, партизан и партийного подполья, ту огромную роль, которую сыграли края и республики Северного Кавказа и Закавказья в обороне и изгнании немецко-фашистских захватчиков с территории Северного Кавказа. Автор не считает, что все вопросы боевых действий на Кавказе в годы Великой Отечественной войны освещены детально. Для такой цели потребовался бы гораздо более обширный и подробный труд. В книге описываются главным образом те действия сухопутных войск, авиации и флота, которые представляют наибольший интерес для изучения опыта войны. Основой для написания труда послужили документальные материалы центральных и местных архивов, трофейные документы, а также личные воспоминания автора как участника многих операций на Северном Кавказе. Автор выражает сердечную признательность Адмиралу Флота С. Г. Горшкову и Главному маршалу авиации К. А. Вершинину за помощь в написании данного труда, особенно разделов, касающихся боевых действий Военно-Морского Флота и Военно-Воздушных Сил. Во время битвы за Кавказ Адмирал Флота С. Г. Горшков, будучи командующим Азовской военной флотилией и членом Военного совета 47-й армии, и Главный маршал авиации К. А. Вершинин, будучи командующим 4-й воздушной армией, вложили немало усилий и таланта в дело обороны и освобождения Кавказа от немецко-фашистских захватчиков. При работе над книгой были использованы воспоминания участников битвы за Кавказ: В. Ф. Сергацкова, Ф. С. Колчука, В. А. Вруцкого, Т. К. Коломийца, Н. Т. Жердиенко, М. Т. Каракоза. В подготовке труда к изданию большую помощь оказали В. А. Калинин и В. В. Муратов. Всем им автор приносит глубокую благодарность.

 Отправлено: 03.03.09 15:26. Заголовок: 18 августа наши пере..

18 августа наши передовые отряды, оборонявшиеся в районе Левокумское, Буденновск и Воронцово-Александровское, вступили в бой с частями 52-го армейского корпуса противника. Передовые отряды Северной группы войск были очень малочисленны, и их действия носили главным образом разведывательный характер. Эти отряды не смогли сд

 Отправлено: 03.03.09 15:27. Заголовок: Однако к началу боев..

Однако к началу боев за Новороссийск эти работы еще не были закончены, К 18 августа оборонительные сооружения в основном были оборудованы только на внутреннем обводе Новороссийского оборонительного района. И все же создание Новороссийского оборонительного района объединяло единым планом обороны Новороссийска усилия войск с моря и суши, что значительно усилило оборону города. Работа тыловых учреждений к этому времени хотя и наладилась, но протекала в тяжелых условиях. 47-я армия не имела железнодорожной связи с тылом фронта. Снабжение шло по Черному морю и по единственной шоссейной дороге. Малые запасы снарядов, мин, горючего и продовольствия требовали от командования жесткого регулирования расходов материальных средств.

К исходу 19 августа войска 47-й армии занимали следующее положение: 216-я стрелковая дивизия сосредоточилась в 1-м секторе, в районе Шапсугской, и отдельные ее подразделения занимали оборону на участке Эриванский, Семенцовский; 103-я стрелковая бригада, растянутая на широком фронте, частью сил удерживала Абинскую, а двумя батальонами оборонялась в районе Крымской, одной ротой удерживала Троицкую, и один батальон оборонялся в районе Киевское и Варени-ковской; сводная бригада из 14, 142 и 322-го батальонов морской пехоты оборонялась на неберджаевском направлении (2-й сектор); 77-я стрелковая дивизия основными силами сосредоточилась в 3-м секторе, в районе Верхне-Баканский, перевал Волчьи Ворота, Гайдук, и частью сил прикрывала Кабардинский и Неберджаевский перевалы; 144-й и 35-й батальоны морской пехоты и 40-й артдивизион Азовской флотилии занимали оборону в 4-м секторе — по р. Курка на участке Красный Октябрь, Калабатка; 83-я морская стрелковая бригада, первоначально развернутая на побережье Черного моря от Анапы до Новороссийска, выдвигалась для обороны 4-го сектора (Крымская, Гладковская, Киевская); 126-й отдельный танковый батальон, имевший в своем составе 36 танков Т-26, был сосредоточен в районе Горно-Веселого. Оборона прибрежного района от Фальшивого Геленджика до Анапы, включая Новороссийск (6-й сектор), возлагалась на Новороссийскую военно-морскую базу. 7-й сектор — Таманский полуостров — должна была защищать Керченская военно-морская база.

Общее соотношение сил было в пользу противника. Так, например, в полосе обороны 103-й стрелковой бригады и 126-го отдельного танкового батальона, которые действовали совместно, противник имел четырехкратное превосходство в пехоте, семи

 Отправлено: 03.03.09 15:28. Заголовок: В результате приняты..

В результате принятых мер командованием Новороссийского оборонительного района войска 47-й армии и части морской пехоты остановили дальнейшее наступление противника в юго-восточной части города. Советские войска удержали за собой восточную часть города в районе цементных заводов и Адамовича Балки, не допустив выхода вражеских сил на Туапсинское шоссе. До 15 сентября войска левого фланга 47-й армии отбивали атаки противника, безуспешно пытавшегося прорваться вдоль побережья к Туапсе. После провала попыток прорвать оборону восточнее Новороссийска немецко-фашистское командование организовало новое наступление северо-восточнее города. Оно стремилось во что бы то ни стало развить наступление вдоль Черноморского побережья на Туапсе для соединения с [134] 57-м танковым и 44-м армейским корпусами, которые пытались прорваться к Туапсе с севера. С этой целью гитлеровцы сосредоточили в районе Абинской дополнительно к действовавшим на этом направлении 9-й и 73-й немецким пехотным дивизиям 3-ю румынскую горнострелковую дивизию. Эта дивизия прибыла под Новороссийск из Крыма. Командовал ею генерал Фильченеску. В составе дивизии насчитывалось около 16 тыс. подготовленных и экипированных солдат и офицеров. На 3-ю румынскую горнострелковую дивизию командование 17-й армии возлагало большие надежды. Усилив свои боевые порядки таким сильным соединением, гитлеровцы надеялись ударом по флангу 47-й армии прорвать оборону наших войск на рубеже поселка Эриванский и станицы Шапсугская, отрезать войска армии от остальных сил Черноморской группы, разгромить ее и, наступая через горы в южном направлении, выйти к морю в районе Геленджика. На рубеже, где готовилось наступление румынской дивизии, на широком фронте оборонялись малочисленные части 216-й стрелковой дивизии генерал-майора А. М. Пламеневского, ослабленные в предыдущих оборонительных боях.

19 сентября после сильной авиационной подготовки 3-я румынская дивизия перешла в наступление и начала теснить передовые подразделения 216-й дивизии. После трехдневных ожесточенных боев ценой больших потерь фашисты захватили несколько высот и вклинились в нашу оборону на глубину до 6 км. В связи с сложившейся обстановкой командующим 47-й армией и было решено нанести по флангам вклинившейся группировки врага два сходящихся удара и, окружив ее, уничтожить. Для этой цели 77-я стрелковая дивизия полковника Е. Е. Кабанова была сосредоточена в районе Эриванского, а 255-я бригада морской пехоты полковника Д. В. Гордеева и 83-я бригада морской пехоты подполковника Д. В. Красникова в районе Шапсугской. На рассвете 25 сентября огневым налетом артиллерийских и минометных частей и ударами с воздуха началась контратака наших войск. Свыше двух суток длился ожесточенный бой. Здесь 3-я румынская горнострелковая дивизия была почти полностью уничтожена. Она потеряла убитыми, ранеными и пленными до 8 тыс. солдат и офицеров. Наши войска уничтожили 25 орудий, 7 танков, 75 пулеметов, 50 автомашин. Были также взяты большие трофеи. Потеряв почти половину личного состава, 3-я румынская горнострелковая дивизия была снята с фронта. Немалый урон в этих боях понесла и соседняя с румынской дивизией 9-я пехотная дивизия немцев. Однако гитлеровцы не хотели мириться с поражением. Стремясь обойти 47-ю армию, они предприняли со стороны Холмской новые атаки силами 6-й румынской [135] кавалерийской дивизии. Но и эта их попытка не увенчалась успехом. Разгром войсками 47-й армии 3-й горнострелковой дивизии давал возможность нанести врагу мощный удар силами не только правофланговых частей 47-й армии, но и соседней с ней 56-й армии. Об этом командующий 47-й армией докладывал командующему войсками Черноморской группы генерал-полковнику Я, Т, Черевиченко. Но необходимых мер для развития успеха армии со стороны группы предпринято не было. По этому поводу Ставка Верховного Главнокомандования 29 сентября указала командующему Закавказским фронтом: «Успех войск правого фланга 47-й армии дает возможность овладеть такими важными пунктами, как Ахтырская, Абинская и др., перерезать железную и шоссейную дороги и тем самым создать угрозу выхода в тыл горячеключевской и новороссийской группировок противника и иметь выгодный плацдарм для последующего удара на Краснодар и Крымскую»{112}. Однако эти возможности не были использованы.

Новороссийская оборонительная операция, продолжавшаяся больше месяца, закончилась. С 27 сентября 1942 г, немецко-фашистские войска на новороссийском направлении перешли к обороне и больше не предпринимали попыток наступать здесь крупными силами. Не оправдались надежды командования группы армий «А», которое еще в конце августа считало, что после прорыва нашей обороны под Новороссийском сопротивление советских войск будет сломлено. Получилось другое: после захвата большей части Новороссийска командование группы армий «А» получило «принципиальный приказ фюрера об оборонительном бое»{113}.

Говоря об итогах Новороссийской оборонительной операции, следует отметить, что в ожесточенных боях с превосходящими силами противника советские войска и части флота сорвали гитлеровский план прорыва в Закавказье через Новороссийск. Удержав часть города в своих руках, они остановили здесь дальнейшее наступление врага. Большую помощь 47-й армии оказали морская пехота, береговая артиллерия, авиация и корабли Черноморского флота, Новороссийская военно-морская база и специальная авиагруппа флота, объединенные под единым командованием в системе Новороссийского оборонительного района. В боях за Новороссийск пехота, береговая и корабельная артиллерия, авиация и другие части Новороссийского оборонительного района вывели из строя около 14 тыс. вражеских солдат и офицеров, уничтожили 47 танков, 95 орудий и минометов, 25 самолетов, 320 автомашин и другую боевую технику{114}. [136] Войска 47-й армии и части Черноморского флота, ведя ожесточенные бои с превосходящими силами противника, проявили исключительную стойкость. Вынужденные временно уступить Таманский полуостров и почти весь город, войска армии совместно с военно-морскими силами и авиацией нанесли немецко-фашистским захватчикам под Новороссийском и в самом городе большие потери, сорвали план гитлеровского командования по захвату Черноморского побережья и Туапсе, остановили здесь противника, заставив его перейти к обороне.

На перевалах Главного Кавказского хребта

Одновременно с оборонительными боями на грозненском и новороссийском направлениях в середине августа начались ожесточенные бои 46-й армии Закавказского фронта на перевалах Главного Кавказского хребта (командующий до 28.8 1942 г. генерал-майор В. Ф. Сергацков, затем генерал-лейтенант К. Н. Леселидзе, член Военного совета бригадный комиссар В. Н. Емельянов, начальник штаба до 11.10 1942 г. полковник А. П. Рассказов, затем генерал-майор М. Г. Микеладзе).

Переход через высокогорные перевалы Большого Кавказа гитлеровское командование возложило на 49-й горнострелковый корпус, которым командовал генерал горных войск Конрад. Ему подчинялись 1-я и 4-я горнострелковые, 97-я и 101-я легкопехотные дивизии. Это были войска, специально подготовленные для действий в горах. 1-я горнострелковая дивизия под командованием генерал-лейтенанта Ланца носила наименование «Эдельвейс». На эту альпийскую дивизию гитлеровское командование возлагало большие надежды. Немалый опыт боевых действий в горах имела и 4-я горнострелковая дивизия генерал-майора Эгельзеера, укомплектованная в основном тирольцами, для которых горы были родной стихией. Все соединения корпуса были снабжены специальным горным снаряжением и оружием. Кроме того, для действий на горных перевалах в распоряжении группы армий «А» имелись две румынские горнострелковые дивизии. В резерве группы вслед за войсками продвигался корпус особого назначения. В боевые действия этот корпус не вступал. Он предназначался для действий на Ближнем Востоке и соединения с войсками, действовавшими в Египте под командованием генерала Роммеля. Сосредоточившись в районе Невинномысска и Черкесска, 49-й корпус, разделенный на отдельные отряды, в середине августа устремился к перевалам центральной части [137] Главного Кавказского хребта. Цель этого наступления заключалась в том, чтобы, прорвавшись через перевалы центральной части Главного Кавказского хребта в район Туапсе и Сухуми, перерезать коммуникации Черноморской группы войск Закавказского фронта и оказать помощь 17-й армии в ее продвижении вдоль Черноморского побережья на Батуми. Противник двигался через Клухори по долине р. Кубань на перевалы Хотю-Тау и Нахар, по долине р. Теберда к перевалам Клухорский и Домбай-Улъген, по долинам рек Маруха и Б. Зеленчук на Марухский и Наурский перевалы и по долине р. Б. Лаба на группу перевалов Санчаро и Псеашха.

Каково же было состояние обороны Главного Кавказского хребта к этому периоду? Еще в июне 1942 г, 46-я армия Закавказского фронта получила задачу в случае вторжения противника в районы Северного Кавказа не допустить выхода его частей к Черному морю и в Закавказье через перевалы Главного Кавказского хребта. В боевом приказе штаба Закавказского фронта от 23 июня говорилось: «Не исключена возможность наступления противника со стороны Северо-Кавказского фронта через Главный Кавказский хребет по Военно-Осетинской, Военно-Сухумской и другим дорогам на Кутаиси и на Черноморское побережье»{116}.

Командующему 46-й армией указывались вероятные направления, по которым может наступать противник. Этой же директивой армии ставились конкретные задачи по прикрытию возможных путей продвижения противника. Однако недостаток сил, вызванный разбросанностью армии на большом фронте, и то, что некоторые наши командиры не придали должного значения подготовке перевалов к обороне, считая Главный Кавказский хребет непреодолимой преградой для противника, привели к тому, что к началу немецкого вторжения на Северный Кавказ перевалы к обороне подготовлены не были. На перевалы заблаговременно и в достаточном количестве не были завезены взрывчатые вещества и другие материалы для устройства заграждений. Направленные в первых числах августа саперные подразделения не смогли произвести в требуемом объеме заградительные работы и вынуждены были ограничиться лишь разрушением отдельных участков обходных троп и установкой на дорогах небольшого количества мин. Выдвинутые на перевалы небольшие стрелковые и кавалерийские отряды 3-го стрелкового корпуса, не зная сложившейся обстановки на фронте, при недостаточном контроле со стороны штабов корпуса и армии проявили медлительность в оборудовании позиций.

Часть сил 3-го стрелкового корпуса, которым командовал генерал-майор К. Н. Леселидзе, к этому времени находилась еще на южных склонах, и никакой обороны на перевалах фактически [138] организовано не было. Некоторые командиры соединений и частей зачастую сами не бывали на перевалах и не знали, как организована оборона, где конкретно находятся подчиненные им части. Были допущены также недостатки в планировании оборонительной операции. В то время когда обстановка, сложившаяся в конце июля и начале августа, требовала особого внимания к обороне перевалов Главного Кавказского хребта, выделения для этой цели таких сил и средств, которые обеспечили бы прочную и надежную оборону перевалов, войска фронта продолжали раздваивать свои усилия на этом участке. В директиве фронта от 4 августа 46-й армии кроме обороны перевалов ставились задачи на оборону побережья Черного моря от Лазаревской до устья р. Сари и государственной границы с Турцией. Силы, которыми располагал командующий 46-й армией, не позволяли решать все эти задачи одновременно. Положение осложнялось и тем, что в начале августа из состава 46-й армии убыли 389-я и 392-я стрелковые дивизии. Штаб 3-го стрелкового корпуса не организовал разведку на подступах к перевалам с севера. Поэтому командование корпуса и армии не знало сил противника, с которым вступали в бой высланные на перевалы отряды. Связи с этими отрядами не было. Имевшиеся радиостанции в условиях гор не обеспечивали надежной связи. Штабы армии и корпуса находились на большом удалении друг от друга. Штаб армии располагался в Кутаиси, а штаб корпуса — в Сухуми.

Таким образом, к моменту выхода немецких частей к Главному Кавказскому хребту не только северные склоны, но и многие перевалы оказались не занятыми нашими войсками, а занятые перевалы почти не имели оборонительных сооружений. Необходимо было принимать срочные меры. 20 августа Ставка Верховного Главнокомандования своей директивой потребовала от командующего Закавказским фронтом немедленного усиления обороны Главного Кавказского хребта. Ставка указывала: [139] «Противник стремится вторгнуться в пределы Закавказья и для достижения этой цели не ограничится действиями крупных сил на основных операционных направлениях. Враг, имея специально подготовленные горные части, будет использовать для проникновения в Закавказье каждую дорогу и тропу через Кавказский хребет, действуя как крупными силами, так и отдельными группами... Глубоко ошибаются те командиры, которые думают, что Кавказский хребет сам по себе является непроходимой преградой для противника. Надо крепко запомнить всем, что непроходимым является только тот рубеж, который умело подготовлен для обороны и упорно защищается. Все остальные преграды, в том числе и перевалы Кавказского хребта, если их прочно не оборонять, легко проходимы, особенно в данное время года. Исходя из этого, Ставка требует наряду с созданием прочной обороны на основных операционных направлениях немедленно усилить оборону Главного Кавказского хребта, и особенно Военно-Грузинскую, Военно-Осетинскую и Военно-Сухумскую дороги, исключив всякую возможность проникновения противника на этих направлениях». Одновременно в целях наиболее прочного прикрытия остальных проходов через хребет, в дополнение к существующей системе обороны, Ставка Верховного Главнокомандования приказала:

«1. Занять и прочно оборонять следующие проходы и перевалы: [140] Проход Махач-Кала, Дербент по Каспийскому побережью. Проход Новороссийск — Туапсе — Сухуми по Черноморскому побережью.

К востоку от Военно-Грузинской дороги:

1)Гудамарский перевал и перевал Архоти, закрыв все обходные пути, выходящие на Военно-Грузинскую дорогу с востока.

2) Населенный пункт Шатили, перевалы Тебуле, Юкерача, Качу, прочно прикрыв направления от Грозный, Шатой на Душети и на Телави.

3) Перевал Кадорский.

К западу от Военно-Грузинской дороги:

1) Перевалы Трусе, Уруста, Рокский, Бах-Фандак, не допустив проникновения противника между Военно-Грузинской и Военно-Осетинской дорогами.

2) Населенные пункты Геби, Лексура, прочно прикрыв направление Нальчик, Кутаиси.

2. С целью прикрытия подступов к Главному Кавказскому хребту с севера и для установления связи с частями, действующими в пределах Северного Кавказа, выслать отряды на следующие маршруты:

1) Перевал Геби-Вцек, Ахсарисар

2) Перевал Геби-Вцек, Нальчик

3) Перевал Донгуз-Орун-Баши, Баксан ;

4) Перевал Клухор, Нижн. Теберда

5) Марухский перевал, Зеленчукская

6) Перевал Цагеркер по р. Лаба

7) Перевал Псеашха, Чернореченская и Псеашха, Хамышки

8) Хакуч, Самурская и Хакуч, Хадыженская.

3. Взорвать и завалить следующие перевалы и проходы к западу от Военно-Грузинской дороги: Зекарский, Дзедо, Гурдзие-Вцек, Латпари (восточный), Паннер, Твибери, Чипер-Азау, Киртык-Ауш, Саури-Ауш, Хотю-Тау, ущелье р. Улли-Кам, перевал и ущелье р. Морбе, Нахар, Домбай-Улъген, Наур, Саичаро, Адзапш, ущелье Тамское, Чмахара, Анчха, Ахук-Дара, Умпырский, дорога у г. Айшха, Шахгиреевское ущелье.

4. Подготовить к взрывам и завалам все дороги, горные проходы и перевалы, занимаемые войсками.

5. Приведение дорог, ущелий и перевалов в непроходимое состояние, как подрываемых заблаговременно, так и подготавливаемых к взрывам, проводить не путем взрыва в одной точке, а обязательно заваливая дороги и тропы в нескольких местах и приведя их в непригодное состояние на десятки километров.

6. На основных дорогах и направлениях назначить комендантов дорог (направлений), возложив на них полную [141] ответственность за оборону дороги (направления) и подчинив им все подразделения и части, обороняющие данную дорогу или направление. Каждая комендатура должна иметь радиостанцию и резерв саперных сил и средств.

7. Все части и подразделения, обороняющие участки высокогорной полосы, обеспечить продовольствием на 3—4 месяца, 2—3 боекомплектами боеприпасов и надежными проводниками из местных жителей,

8. К исполнению приступить немедленно»{117}

В районе перевалов было мало леса для устройства завалов, а каменистый грунт затруднял земляные работы. Поэтому основными видами заграждений были минные поля, фугасы, камнеметы и обрушение троп и скал. Все это требовало большого количества минновзрывных веществ, а их не хватало. В этот трудный для Кавказа период на помощь войскам пришли местные советские и партийные организации. Они формировали воинские национальные соединения, партизанские отряды, готовили партийное подполье. На предприятиях местной промышленности было организовано производство взрывчатых веществ из селитры. На многих предприятиях Абхазии и Грузии приготовлялись противотанковые и противопехотные мины и взрыватели к ним. Это помогло снабжению войск минновзрывными средствами. Уже к началу сентября в горы было завезено 87 т взрывчатых веществ. Наряду с материальным обеспечением заградительных работ на важнейшие перевальные маршруты по распоряжению командующего фронтом был направлен ряд армейских и фронтовых инженерных частей. По указанию Ставки на основных дорогах и направлениях были созданы комендатуры, имевшие резервы саперных сил и средств и снабженные радиостанциями. На строительство оборонительных рубежей по призыву партийных организаций Закавказья вышли десятки тысяч трудящихся. Все части и подразделения, оборонявшие участки высокогорной полосы, приказывалось обеспечить продовольствием на 3—4 месяца и 2—3 боекомплектами. Для этих частей были выделены надежные проводники — добровольцы из местного населения. В узлах дорог на важнейших направлениях было намечено создать запасы не менее чем на месяц. Для доставки грузов в горы на каждом направлении необходимо было сформировать горновьючные транспортные роты. Хотя все эти указания полностью и в срок не были выполнены, все же принятые меры значительно улучшили материально-техническое снабжение войск 46-й армии, действовавших на перевалах.

По указанию Ставки Военный совет фронта провел ряд [142] мероприятий организационного характера. Штаб 46-й армии был переведен из Кутаиси в Сухуми. В Кутаиси осталась оперативная группа. Для усиления обороны Черноморского побережья было решено перебросить 61-ю стрелковую дивизию из 45-й армии. Для более гибкого управления войсками оборона центральной части Главного Кавказского хребта организовывалась по направлениям. В это время в городах Очамчири, Сухуми, Гудауты, Гагры, Адлер создавались резервы частей, выдвинутых на перевалы. Было дано указание немедленно приступить к формированию отрядов альпинистов из наиболее подготовленных бойцов. Политотдел армии провел ряд мероприятий по устранению недостатков в политической работе среди бойцов и командиров, оборонявших перевалы. Большой вред боевым действиям 46-й армии на перевалах Главного Кавказского хребта нанес Берия. 23 августа он прибыл в штаб армии в качестве члена Государственного Комитета Обороны. Вместо оказания конкретной помощи командованию в организации прочной обороны Берия фактически внес нервозность и дезорганизацию в работу штаба, что приводило к нарушению управления войсками.

Как же развертывался ход боевых действий на перевалах? К середине августа части 1-й немецкой горнострелковой дивизии «Эдельвейс», наступая по долине р. Теберда, подошли к Клухорскому перевалу. Этот перевал обороняли подразделения 1-го батальона 815-го полка 394-й стрелковой дивизии. Одна рота находилась непосредственно на площадке перевала, а две на его южных скатах. Второй батальон этого полка находился южнее перевала в районе Гвандра, Ажара, Клыдж и третий батальон — в Сухуми. Противник наступал на перевал несколькими колоннами. 15 августа он неожиданно атаковал подразделения 815-го полка и потеснил их на южные склоны перевала. О боях на Клухорском перевале командованию 46-й армии стало известно лишь 17 августа. Брошенные на усиление Клухорской группы третий батальон 815-го полка, учебный батальон 394-й стрелковой дивизии, отряд Сухумского пехотного училища и отряд НКВД подошли к месту боев только 22 августа, когда противник уже спустился на южные склоны перевала и подошел к водопаду ущелья Клыдж. Подошедшие подразделения остановили дальнейшее продвижение противника, но отбросить его с перевала атаками с ходу не сумели. Тогда, выдвинув на помощь Клухорской группе дополнительно 3-й батальон 810-го полка и 121-й полк 9-й горнострелковой дивизии, наши части 26 августа вновь перешли в наступление по долине р. Клыдж. Однако фронтальные [143] удары успеха не имели. В свою очередь противник 27 августа группой автоматчиков в 200 человек просочился через боевые порядки наших войск и атаковал селения Гвандра и Клыдж. Подошедшие к этому времени части 121-го горнострелкового полка окружили эту группу и в течение двухдневных боев полностью ее уничтожили. Однако дальнейшие попытки наших войск восстановить положение на Клухорском перевале успеха не имели. Правда, 7 и 8 сентября наши части оттеснили противника из ущелья на площадку перевала, но овладеть перевалом не смогли. Враг, заняв выгодные высоты, оказывал упорное сопротивление. Бои на Клухорском перевале продолжались до наступления зимы, и лишь в январе 1943 г. противник оставил перевал.

На эльбрусском направлении бои начались в середине августа. Части 1-й немецкой горнострелковой дивизии «Эдельвейс» к 18 августа вышли на южные склоны горы Эльбрус и захватили перевалы Хотю-Тау, Чипер-Азау и овладели туристскими базами «Кругозор» и «Приют одиннадцати». Гитлеровцы решили установить на вершине Эльбруса свой флаг. К этой операции они готовились давно и тщательно. Для подъема на Эльбрус они выделили несколько альпийских рот, и 21 августа немецкие горные стрелки подняли на Эльбрусе свой флаг, «но это значительное достижение альпинизма, — как пишет в своей книге «История второй мировой войны» Курт Типпельскирх, — не имело ни тактического, ни тем более стратегического значения»{118}.

Фашистскому флагу недолго пришлось развеваться на самой высокой горе Кавказа. Вскоре наши воины под командованием старшего политрука А. А. Тетова с боем прорвались на вершину Эльбруса и водрузили на ней советский флаг. Попытку противника спуститься в Баксанское ущелье к верховьям р. Ингури отразили подразделения 8-го моторизованного полка НКВД и 63-й кавалерийской дивизии. Бои здесь продолжались около месяца. За это время враг был отброшен к «Приюту одиннадцати» и перевалу Чипер-Азау и перешел к обороне. 18 сентября части 63-й кавалерийской дивизии были заменены частями 242-й горнострелковой дивизии, но и им, несмотря на активные действия, не удалось добиться успеха. Потерпел неудачу и отряд 37-й армии, который вышел в обход горы Эльбрус с севера. Вместо того чтобы действовать мелкими группами по тылам противника, нарушая его коммуникации, он вступил в неравный бой с крупным отрядом вражеских войск за селение Хурзук. В результате наш отряд понес [144] большие потери и вынужден был отойти обратно в Баксанское ущелье. Дальнейшие боевые действия на этом направлении с наступлением зимы почти полностью прекратились.

На марухском направлении активные бои начались 5 сентября. Силами до полка 1-й немецкой горнострелковой дивизии противник после мощного удара авиации и огневого налета перешел в атаку из долины рек Аксаут и Маруха и с хребта Ужум. К исходу 7 сентября, пользуясь большим количественным превосходством огневых средств, врагу удалось преодолеть сопротивление наших двух батальонов 808-го и 810-го полков 394-й стрелковой дивизии и овладеть Марухским перевалом. На помощь Марухской группе 7 сентября подошли три батальона 155-й и 107-й стрелковых бригад и 2-го Тбилисского пехотного училища. 9 сентября наши части перешли в наступление, но успеха не добились. В течение всего сентября они продолжали многократные попытки овладеть перевалом, но безрезультатно. Противник продолжал его удерживать до января 1943 г. На санчарском направлении боевые действия начались 25 августа. Сосредоточив в долине р. Б. Лаба свыше полка 4-й горнострелковой дивизии против одной роты 808-го полка 394-й стрелковой дивизии и сводного отряда НКВД, противник перешел в наступление и, захватив перевал Санчаро, начал почти беспрепятственно продвигаться на юг. Для восстановления положения была создана Санчарская группа войск, куда вошли 307-й полк 61-й стрелковой дивизии, два батальона 155-й и 51-й стрелковых бригад, 25-й пограничный полк НКВД, сводный полк НКВД и отряд 1-го Тбилисского пехотного училища. Тем временем противник овладел селением Псху и, усилив свою группировку высаженным авиадесантом, подошел к перевалам Доу и Ачавчар, где был остановлен выдвигавшейся Санчарской группой наших войск. В результате этих боев противник был отброшен на северный берег р. Бзыбь.

1 сентября штаб 46-й армии, которой теперь командовал генерал-лейтенант К. Н. Леселидзе, разработал план по окружению и уничтожению группы противника в районе Псху. Однако из-за разрозненности действий отрядов эта задача не была выполнена, хотя такая возможность имелась. Противнику удалось вывести свои основные силы на перевалы Санчаро, Адзапш, Чмахара. 16 октября части Санчарской группы перешли в наступление и к 20 октября овладели группой Санчарских перевалов. Остатки вражеской группировки отошли на северные склоны Главного Кавказского хребта. С наступлением зимы активные действия на этом направлении прекратились. [145] Умпырский перевал обороняли две роты 174-го полка 20-й горнострелковой дивизии. Против них противник сосредоточил до двух батальонов пехоты 4-й горнострелковой дивизии, усиленных большим количеством минометов. 28 августа противник перешел в наступление, пытаясь захватить перевал Умпырский. Все вражеские атаки были отбиты. Тогда гитлеровцы подтянули по долине р. Б. Лаба резервы и после мощного минометного огня возобновили атаки на перевал Умпырский и Аишха, а по долине р. Уруштен на перевал Псеашха. Используя численное превосходство в силах, враг достиг Умпырского перевала, но к перевалам Псеашха и Аишха он не прошел. Подразделения 174-го полка в течение сентября вели сдерживающие бои, нанося врагу большие потери. С 20 октября с наступлением морозов и больших снегопадов боевые действия на умпырском направлении прекратились.

На белореченском направлении выходы со стороны Майкопа через Белореченский перевал к Черноморскому побережью обороняли подразделения 379-го полка 20-й горнострелковой дивизии. Против них вели наступление 207-й полк 97-й немецкой легкопехотной дивизии и несколько эскадронов конницы. С 20 по 25 августа шли упорные бои в ущелье восточнее горы Фишта. Для усиления нашей группы были выдвинуты 23-й и 33-й пограничные полки НКВД, которые 25 августа с ходу атаковали противника. К 10 октября на этом участке он был отброшен от перевалов Главного Кавказского хребта. Угроза выхода врага к побережью Черного моря через Белореченский перевал была устранена. Следует отметить изменение тактики наступательных действий немецко-фашистских войск в горных условиях. Наступление механизированными колоннами в условиях горно-лесистой местности было почти невозможно. Теперь противник, подойдя к рубежу, занятому нашими войсками, останавливал колонну и организовывал оборону. При этом он использовал танки в качестве неподвижных, а иногда и подвижных огневых точек. Организовав оборону, враг бросал в бой специальные альпийские отряды. Эти отряды по труднодоступным тропам проникали в глубь гор, захватывали выгодные высоты, закреплялись на них и, дождавшись подхода главных сил, вновь продвигались вперед. Наши войска противопоставили тактике немцев свою тактику. Они также стали действовать мелкими группами. При этом большую помощь стрелковым подразделениям оказывали саперы. В местах, которые трудно было обходить врагу (перекрестки дорог, ущелья, теснина), они сооружали узлы заграждений. Эти заграждения прикрывались огнем. Такая тактика оказалась эффективной в условиях горной войны. [146]

Несмотря на то, что действия авиации в условиях гор, частых дождей и туманов были крайне затруднены, советские летчики оказали большую помощь наземным войскам в снабжении их боеприпасами, продовольствием, эвакуацией тяжелораненых. Здесь нашли широкое применение особенно самолеты легкомоторной авиации. Большую помощь войскам в тот период оказывали партизаны Кубани, Ставрополья, Кабардино-Балкарии, Северной Осетии, Чечено-Ингушетии. Взаимодействуя с частями и подразделениями регулярных войск, партизаны Северного Кавказа нарушали вражеские коммуникации, срывали подвоз боеприпасов и продовольствия, уничтожали живую силу и технику врага, добывали для войск ценные разведывательные сведения. Когда немецко-фашистским войскам удалось прорваться в район Эльбруса, партизаны Прохладненского отряда под командованием П. Грицая поднялись в горы, установили состав войск противника и их расположение. Эти сведения помогли войскам уничтожить прорвавшегося в этот район противника{119}.

Партизаны Кабардино-Балкарии производили смелые налеты на вражеские гарнизоны. Так, 1 ноября 1942 г. два партизанских отряда: Кабардино-Балкарский под командованием председателя Прохладненского райисполкома Г. Царянина и Кисловодский, которым командовал И. Пуд, провели дерзкую операцию в районе селения Хабаз. В этом неравном бою партизаны разгромили вражеский гарнизон и его штаб, уничтожили более 80 солдат и офицеров противника{120}. А через несколько дней эти партизанские отряды совершили новый налет на расположение штаба немецкой танковой дивизии в Каменномостском. Действуя совместно с одним из подразделений 2-й гвардейской стрелковой дивизии, партизаны уничтожили 160 гитлеровцев, захватили в плен начальника штаба этой дивизии и важные штабные документы{121}. Оказавшийся в зоне ожесточенных сражений на Кавказе, противник не чувствовал себя в безопасности. Командование немецкой группы армий «А» вынуждено было сообщить своему верховному командованию: «Мы потеряли около 5000 солдат и офицеров, сотни машин. Нам придется держать большие гарнизоны в каждом ущелье, бросать крупные силы для охраны дорог и троп... Борьбу за перевал можно будет развернуть в полную меру только после подавления партизанского движения…»{122}. [147] Боевая деятельность партизан Северного Кавказа была важным фактором в общей борьбе с немецко-фашистскими захватчиками, пытавшимися прорваться через Главный Кавказский хребет. Так осенью 1942 г. наступление немецко-фашистских войск на перевалах Главного Кавказского хребта было остановлено и была создана устойчивая оборона хребта. Этим был сорван план гитлеровского командования по овладению Главным Кавказским хребтом.

 Отправлено: 03.03.09 15:30. Заголовок: Глава 3. Провал попы..

Глава 3.
Провал попыток немецко-фашистских войск
прорваться в Закавказье

(Схемы 10, 12)

К концу сентября 1942 г. обстановка на Северном Кавказе несколько стабилизировалась. В упорных оборонительных боях советские войска нанесли врагу большие потери, остановили его на всем фронте кавказского направления. Это определило дальнейший ход всей битвы за Кавказ. Героическая оборона наших войск сорвала гитлеровский план прорыва в Закавказье, дала возможность советскому Верховному Главнокомандованию выиграть время, накопить резервы и усилить ими Закавказский фронт.

Истощенные немецко-фашистские войска уже не могли наступать на широком фронте. О переброске резервов в группу армий «А» из-под Сталинграда не могло быть и речи. Застрявшие на берегу Волги 6-я и 4-я танковая армии сами нуждались в подкреплении. «С середины августа стало ясно, — пишет бывший гитлеровский генерал Ганс Дёрр, — что операции на юге России шли не по намеченному плану; армия вместо «победного марша» с трудом продвигалась вперед. В таком положении принято бросать в бой резервы или же менять план операции»{123}.

Однако резервов у гитлеровского командования не было. Сваливая вину за неудачи немецких войск на южном фронте в конце 1942 г. на Гитлера, Дёрр с опозданием почти на 15 лет советует изменить план операции. По его мнению, Гитлеру следовало бы «ради достижения успеха на Кавказе отказаться от Сталинграда...» или «взять Сталинград и отказаться от Кавказа...». Нет, и проведением этих мероприятий не удалось бы спасти немецко-фашистские войска от поражений на юге нашей страны. Дёрр не учитывает того факта, что советское Верховное Главнокомандование также не сидело сложа руки. Героическими усилиями тружеников тыла наша армия все больше оснащалась оружием и снаряжением. Несмотря на то, [149] что Советский Союз временно потерял важнейшие промышленные районы и сырьевые базы, промышленность страны дала армии в 1942 г. оружия и техники гораздо больше, чем промышленность гитлеровской Германии, несмотря на то, что Германия перед войной превосходила СССР по объему промышленного производства важнейших видов продукции в полтора-два с половиной раза{124}.

Под Сталинград и на Кавказ шла боевая техника, стягивались свежие силы. На временно оккупированной территории все шире развертывалось партизанское движение, активизировалась работа партийного подполья. Несмотря на отсутствие второго фронта, Советская Армия в конце 1942 г. уже крепко держала в своих руках стратегическую инициативу. И все же, несмотря на то что за период своего наступления на Северном Кавказе гитлеровцы потеряли убитыми и ранеными около 50 тыс. человек, большое количество самолетов, танков, артиллерии, к концу сентября 1942 г. они имели на этом направлении немалые силы. К 1 октября перед Закавказским фронтом находилось 26 дивизий противника. Немецко-фашистское командование не желало отказываться от своих авантюристических планов по захвату Кавказа. Не имея к концу сентября стратегических резервов, немецко-фашистские войска уже не могли наступать одновременно на всем фронте. Гитлеровское командование решило нанести последовательные удары на Туапсе, а затем на Орджоникидзе. В этот период основное внимание противник уделял моздокской и хадыженской группировкам. Он усиливал их оперативными резервами, производил перегруппировку сил с целью дальнейшего развития наступления на Орджоникидзе и Туапсе. На моздокском направлении противник имел целью захватить Орджоникидзе, перекрыть Военно-Грузинскую дорогу, отрезав этим пути подхода резервов в Северную группу войск и подвоза боеприпасов и продовольствия из Закавказья. В дальнейшем гитлеровцы рассчитывали усилить 1-ю танковую армию подвижными соединениями за счет сталинградской группировки и наступать на Махачкалу, Баку{125}.

На туапсинском направлении противник ставил своей ближайшей целью выйти к побережью Черного моря в районе Туапсе, отрезать Черноморскую группу войск от основных сил Закавказского фронта, лишить наш Черноморский флот баз и портов и высвободить часть своих сил для переброски на другие участки фронта. [150] Туапсинское направление немецко-фашистское командование считало главным. Об этом свидетельствовало распределение сил (из 26 дивизий, имевшихся перед Закавказским фронтом, 18 враг сосредоточил против Черноморской группы войск). Намерения противника главный удар нанести по Черноморской группе вскоре подтвердились и действиями авиации. Имея против Закавказского фронта до 600 самолетов, он основные усилия ее направил против Черноморской группы, особенно против войск, прикрывавших туапсинское направление. Достаточно сказать, что за период с 1 по 10 октября над Закавказским фронтом было отмечено 2498 самолето-пролетов, из них над Северной группой — 636, над Черноморской — 1862. Таким образом, не сумев добиться решающих успехов в ходе августовских и сентябрьских боев, командование группы армий «А» в конце сентября приступило к подготовке силами 17-й армии наступления на Туапсе и силами 1-й танковой армии на Орджоникидзе. Выходу своих войск на побережье Черного моря в районе Туапсе немецко-фашистское командование придавало большое значение. В беседе с Кейтелем 18 сентября 1942 г. Гитлер подчеркивал значение этого прорыва. «Решающим, — указывал Гитлер, — является прорыв на Туапсе, а затем блокирование Военно-Грузинской дороги и прорыв к Каспийскому морю...»{126}.

На Туапсинском направлении

После неудачных попыток прорваться к Туапсе из района Новороссийска немецко-фашистское командование решило основные усилия войск 17-й армии (44-й армейский, 57-и танковый корпуса и часть сил 49-го горнострелкового корпуса) сосредоточить на туапсинском направлении. Командующий 17-й армией генерал-полковник Руофф планировал наступление через горы западной части Главного Кавказского хребта из района Хадыженской в направлении Туапсе. Сущность этого плана состояла в нанесении двух ударов по сходящимся направлениям с целью окружения основных сил 18-й армии в районе северо-восточное Шаумяна. Главный удар намечался из района Нефтегорска на Шаумян и вспомогательный — в стык между 18-й и 56-й армиями, из района Горячего Ключа на Шаумян. В двадцатых числах сентября 17-я армия усилилась 10-й и 19-й румынскими пехотными дивизиями. Кроме того, 57-й танковый корпус пополнился 125-й пехотной дивизией, а 44-й армейский корпус — 46-й пехотной дивизией и горнострелковыми частями, объединенными в дивизионную группу под командованием генерала Ланца. [151] Для нанесения главного удара немецко-фашистское командование создало группу «Туапсе», составленную в основном из горнострелковых и легкопехотных дивизий, специально экипированных и прошедших длительное обучение ведению боевых действий в горах.

К 25 сентября, т. е. к началу боевых действий, войска Черноморской группы занимали следующее положение. 47-я армия (командующий генерал-майор А. А. Гречко, член Военного совета полковой комиссар Е. Е, Мальцев, начальник штаба генерал-майор А. Г. Ермолаев) в составе 216-й и 318-й стрелковых дивизий, 81-й и 83-й морских стрелковых бригад и 255-й бригады морской пехоты занимала оборону от юго-восточного района Новороссийска до поселка Эриванский. Побережье обороняли части морской пехоты Новороссийской военно-морской базы. В резерве группы в районе Геленджика командующий имел 408-ю стрелковую дивизию, поддерживаемую береговой артиллерией и кораблями флота. Против войск 47-й армии действовала группа Ветцеля, которая состояла из 5-го немецкого армейского и румынского кавалерийского корпусов. В составе этих корпусов были две немецкие пехотные, одна горнострелковая, две пехотные и две кавалерийские румынские дивизии, а также два отдельных полка и семь отдельных батальонов. В центре Черноморской группы войск от поселка Черкасовский до Старообрядческого занимала оборону 56-я армия (командующий генерал-майор А. И. Рыжов, член Военного совета бригадный комиссар Г. А. Комаров, начальник штаба генерал-майор Н. П. Иванов), состоявшая из 30, 349, 353 и 339-й стрелковых дивизий. Против войск 56-й армии действовали 125-я немецкая пехотная дивизия 57-го танкового корпуса, подразделения 19-й румынской пехотной дивизии, 6-я румынская кавалерийская дивизия румынского кавалерийского корпуса. Непосредственно туапсинское направление на рубеже от Старообрядческого до горы Матазык (12 км восточнее Рожет) прикрывали войска 18-й армии (командующий армией генерал-лейтенант Ф. В. Камков, член Военного совета бригадный комиссар Я. В. Гольдштейн, начальник штаба полковник П. М. Чирков). К началу Туапсинской оборонительной операции, т. е. к 25 сентября, в состав 18-й армии входили 32-я гвардейская, 31, 383, 236 и 395-я стрелковые, 12-я гвардейская кавалерийская дивизии, 76-я и 68-я морские стрелковые бригады и другие армейские части и средства усиления. Кроме того, в полосе обороны 18-й армии располагались резервы командующего группой, сосредоточенные в Туапсинском оборонительном районе. В эти резервы входили 328-я стрелковая, 11-я гвардейская кавалерийская дивизии, 145-й полк морской пехоты и 40-я мотострелковая бригада. [152]

Против войск 18-й армии действовали 44-й армейский и 57-й танковый корпуса в составе пяти дивизий и дивизионной группы Ланца, в которую входили: 98-й горнострелковый полк 1-й горнострелковой дивизии, 13-й горнострелковый полк 4-й горнострелковой дивизии, 54-й запасный батальон, 1-й мотоциклетный эскадрон 54-го мотополка 23-й танковой дивизии, один усиленный батальон 97-го пехотного полка 46-й пехотной дивизии, 4-й дивизион 179-го артиллерийского полка 1-й горнострелковой дивизии, 4-й дивизион 94-го артиллерийского полка 4-й горнострелковой дивизии. Соотношение сил на туапсинском направлении было в пользу противника: по пехоте — в два раза, по артиллерии — в три. Кроме того, он имел около 150 танков, тогда как в войсках Черноморской группы танков не было совсем. К концу сентября у немцев имелось 350 самолетов, а в нашей 5-й воздушной армии — 71 самолет. Советское командование придавало большое значение туапсинскому направлению. Прорвавшись к Туапсе, немецко-фашистские войска смогли бы отрезать и окружить 47-ю и 56-ю армии Черноморской группы войск. Этим они сократили бы свой фронт примерно на 200 км, что позволило бы немецкому командованию высвободить до десяти дивизий и использовать их для удара вдоль Черноморского побережья. Противник мог бы захватить Цемесскую бухту, порты Геленджик и Туапсе, единственную сухопутную коммуникацию шоссе Новороссийск—Сочи и продвижением вдоль Черноморского побережья проникнуть в Закавказье, овладеть нашими последними военно-морскими базами на Черном море и в дальнейшем развернуть наступление на Кутаиси и Тбилиси. Вот почему Ставка приняла срочные и необходимые меры по усилению войск и укреплению обороны на туапсинском направлении. На усиление Черноморской группы из Северной группы передавалась 10-я стрелковая бригада, а из резерва командующего Закавказским фронтом — 328-я и 408-я стрелковые дивизии и 119-я стрелковая бригада. 29 сентября по разрешению Ставки Верховного Главнокомандования войска 12-й армии были включены в 18-ю армию.

Для укрепления обороны Туапсе 23 августа создается Туапсинский оборонительный район (ТОР) в границах Джубга— Георгиевская—Лазаревская. Командующим оборонительным районом назначается командир Туапсинской военно-морской базы контр-адмирал Г. В. Жуков. Используя оперативную паузу, войска Черноморской группы развернули крупные оборонительные работы. Еще 1 сентября началось строительство Пшадского и Туапсинского оборонительных районов. Оборона дивизий первого эшелона сплошной линии не имела, а состояла из ротных опорных пунктов, [153] объединенных в батальонные районы. Туапсинский оборонительный район включал в себя внешний и внутренний обводы. К 25 сентября на внешнем и внутреннем обводах протяженностью 20 км закончилось оборудование 14 батальонных оборонительных районов. Кроме того, вокруг Туапсе — 17 отдельных ротных опорных пунктов. Большой размах получили также инженерные работы в Пшадском оборонительном районе. К концу сентября здесь было оборудовано 12 батальонных районов обороны. В этот же период производились большие оборонительные работы в полосе Сухумского шоссе. Вдоль Черноморского побережья от Кабардинки до Туапсе завершалось строительство свыше 500 дотов и дзотов, устанавливалось более 300 управляемых фугасов, В 150 местах шоссе было подготовлено к разрушению. Также готовились к разрушению 40 крупных мостов и 65 подпорных стен. На дорогах, ведущих с фронта в тыл, имелись заграждения, а тропы, которые не использовались войсками, приводились в непригодное состояние. В промежутках между опорными пунктами и на побережье в местах возможной высадки десантов устанавливались противопехотные минные поля, а на танкопроходимых участках дорог — противотанковые минные заграждения. И все же инженерное оборудование позиций, особенно тех, которые были заняты войсками, должного развития не получило. Войска группы не имели достаточного количества инженерных частей. При планировании работ штаб инженерных войск Черноморской группы допустил серьезные ошибки, особенно в распределении имевшихся инженерных и саперных подразделений. Так, на обслуживание заграждений, установленных на дорогах, было выделено слишком много саперных подразделений, тогда как на других участках саперов не хватало. Шанцевого инструмента в войсках было мало. Среди командного состава все еще существовало ошибочное мнение, будто горно-лесистая местность сама по себе является хорошим прикрытием и нет надобности производить крупные оборонительные работы. Все это привело к тому, что, хотя время и местность позволяли сделать оборону непреодолимой, она оставалась слабо оборудованной. На 1 км фронта в среднем приходилось только 1—2 пулеметных сооружения с противоосколочным покрытием, не более 50 стрелковых ячеек, до 10 различных окопов и около 100 пог. м. ходов сообщения. Даже некоторые ключевые высоты оказались не укрепленными и не занятыми войсками. Опорные пункты не были приспособлены к круговой обороне, система огня не организована, а лесные завалы, созданные только по переднему краю обороны, не заминированы.

Ставка Верховного Главнокомандования указала командующим Закавказским фронтом и Черноморской группой войск: [154]

«По данным Генштаба, подтвержденным событиями последних дней, оборона войск Черноморской группы слабая, несмотря на то что время и местность позволяли сделать ее непроходимой. Проверкой в армиях установлено:

1. Части, находящиеся на переднем крае, в лучшем случае имеют только окопы полного профиля, а в большинстве частей окопы недоделаны или их совсем нет (81 стрелковая бригада). На участке 236 и 353 стрелковых дивизий отсутствуют перекрытия, несмотря на наличие леса, и нет ходов сообщения.

2. Окопы строятся в низинах и лощинах, а основные командные высоты не укрепляются и занимаются отдельными группами бойцов, тогда как каждая высота должна представлять собой опорный пункт, а системы высот должны быть превращены в цепи обороны.

3. Имеющиеся опорные пункты не все приспособлены для круговой обороны, а некоторые из них построены с весьма ограниченным обстрелом.

4. Командный состав полков и батальонов во многих случаях не знает истинного положения войск на переднем крае и местность своего участка не изучает.

5. Лесные завалы сделаны только по переднему краю, и то не везде, а также не заминированы.

6. Плохо продумана и организована система огня в обороне. Такое положение стало возможным потому, что:

а) общего оперативного замысла построения обороны не имеется;

б) оборонительные работы проходят бесконтрольно как со стороны штабов дивизий и армий, так и со стороны штаба фронта;

в) саперы используются не по назначению: подносят патроны, собирают трофеи и т. д.;

г) среди значительной части командного состава имеется в корне неправильное мнение о ненужности строительства оборонительных сооружений в условиях горно-лесистой местности. Так, командир 81 стрелковой бригады полковник Богданович заявил подчиненным ему командирам о том, что в горных условиях окапываться не надо. Командиры 236 стрелковой дивизии считают, что в условиях Кавказа оборонительные сооружения заменяют деревья и камни.

Прошу устранить указанные недочеты, обратить особое внимание на разработку плана оперативной и тактической обороны и на строительство оборонительных районов и сооружений, принять все меры для того, чтобы оборона действительно была непроходимой»{127}.

Особенно слабой оказалась оборона на участке 18-й армии, где с 25 сентября начались ожесточенные бои. [155]

Снабжение войск 18-й армии к концу сентября несколько улучшилось. Однако из-за отсутствия благоустроенных дорог обеспеченность боеприпасами войск всей Черноморской группы, и особенно действовавших в труднодоступной горной местности, была недостаточной. Для довооружения войск группы требовалось по меньшей мере 20 тыс. винтовок, более 1 тыс. ручных и 500 станковых пулеметов. Обеспеченность продовольствием и фуражом была также низкой и не превышала 5—7 сутодач. В связи с приближающейся осенью войска нуждались в теплом обмундировании и обуви, которых на складах группы вообще не было.

Ход боевых действий

По ходу боевых действий Туапсинскую оборонительную операцию можно разделить на два этапа. Первый этап (с 25 сентября по 23 октября) — наступательные бои ударной группировки 17-й армии противника на туапсинском направлении и выход ее войск на рубеж р. Пшиш, гора Семашхо, селения Гойтх, Шаумян. Второй этап (с 23 октября по 20 декабря) — контрудары войск 18-й армии по прорвавшейся вражеской группировке и попытки противника развить успех в направлении гора Семашхо, Георгиевское. Боевые действия наших войск развернулись одновременно на нескольких направлениях и приняли ожесточенный характер. Особенно тяжелые бои войска вели за высоты и коммуникации, которые играли исключительную роль для действий войск в горных условиях.

Первый этап начался наступлением противника утром 24 сентября. Силою до двух пехотных полков при поддержке трех танков и пяти танкеток после мощного артиллерийского налета он произвел разведку боем на участке 723-го стрелкового полка 395-й стрелковой дивизии. После двухчасового боя, понеся большие потери, вражеская пехота отошла на исходные позиции. На следующий день после сильных бомбовых ударов по боевым порядкам 32-й гвардейской стрелковой дивизии противник в составе 97-й и 101-й легкопехотных дивизий перешел в наступление из района Хадыженской на Шаумян. В течение 25—28 сентября части 32-й гвардейской дивизии под командованием полковника М. Ф. Тихонова, предпринимая контратаки, удерживали занимаемые позиции. Только за первые два дня боев враг потерял свыше 1 тыс. солдат и офицеров. В этих боях гвардейцы проявляли мужество и героизм. Не добившись успеха на участке 32-й гвардейской стрелковой дивизии, вражеские войска с 26 сентября повели [156] наступление на участке 383-й и 236-й стрелковых дивизий, стремясь занять горы Гейман и Гунай. В тот же день 198-я немецкая пехотная дивизия при поддержке крупных сил авиации начала наступление на Фанагорийское. Но и на этом участке подразделения 30-й и 395-й наших дивизий отбили все атаки врага. 27 сентября немецко-фашистскоо командование решило прорваться через Гунайку и выйти в тыл 32-й гвардейской и 236-й стрелковым дивизиям. Для осуществления этого плана оно бросило в бой против центра 18-й армии дивизионную группу Ланца. Малочисленные части 383-й стрелковой дивизии в течение четырех дней стойко оборонялись на 25-километровом фронте и лишь 30 сентября под воздействием превосходящих сил врага отошли на запад и юго-запад. В связи с этим начали отход и правофланговые части 236-й стрелковой дивизии. К 5 октября противник овладел на этом направлении горами Оплепен, Гунай, Гейман и вышел в долину р. Гунайка.

На самурско-лазаревском направлении части 46-й немецкой пехотной дивизии 28 сентября перешли в наступление с участка Самурская, Нефтегорск в направлении на Рожет, Маратуки и овладели рядом высот. Войска 31-й стрелковой дивизии, 691-го стрелкового полка 383-й стрелковой дивизии и 11-й гвардейской кавалерийской дивизии вплоть до 5 октября вели ожесточенные бои и все же вынуждены были оставить Черниговский и гору Оплепен. Создалась серьезная угроза прорыва противника в долину р. Пшеха. 29 сентября Ставка Верховного Главнокомандования указала командующему Закавказским фронтом:

«Несмотря на достаточное количество сил на хадыженско-туапсинском направлении и длительное время занятия войсками оборонительных рубежей, противник сумел с первых же дней наступления выйти во фланг и тыл частям 18-й армии, обороняющим дорогу Хадыженская—Туапсе. Дальнейшие намерения противника сводятся к тому, чтобы, действуя со стороны Котловина, гора Гунай, гора Гейман и с направления Фанагорийское по долине р. Псекупс, обойти главные силы нашей хадыженской группировки, изолировать ее и тем самым создать реальную угрозу выхода на побережье в район Туапсе. Такое положение стало возможным потому, что:

1. Вместо глубоко эшелонированной сильной обороны части 18-й армии оказались разбросанными и, несмотря на общее превосходство в силах, на каждом отдельном направлении оказывались слабее наступающего противника.

2. Противник сумел занять выгодное положение для наступления, причем такие важные пункты, как гора Лысая, надежно не прикрывались и были отданы без особого сопротивления.

3. Не пытались восстановить положение в первые же дни, сосредоточив необходимые силы и перейдя в решительную контратаку, а усиливали обороняющиеся части небольшими силами, что давало возможность противнику бить их по частям.

4. Оборона оказалась слабой, несмотря на то, что время и местность позволяли сделать ее непроходимой. Командиры соединений и частей совершенно не обеспечили проведение оборонительных работ на занимаемых рубежах, и части не имеют развитой сети окопов, наблюдательных пунктов, ходов сообщения и пр., заграждений и завалов не применялось.

Считаю необходимым немедленно создать ударные группировки, перейти к активным действиям и полностью восстановить положение в районе к югу от Хадыженская и на участке Горячий Ключ, имея в виду ни в коем случае не допустить прорыва противника в район Туапсе»{128}.

Во исполнение этой директивы командующий фронтом приказал создать оперативную группу под командованием заместителя командующего 18-й армией генерал-майора В. А. Гайдукова. Этой группе, в которую вошли 31-я гвардейская стрелковая, 11-я гвардейская кавалерийская дивизии и один полк 383-й стрелковой дивизии, приказывалось, не допуская прорыва противника в долину р. Пшеха, 7 октября контрударами восстановить положение в районе горы Оплепен и Маратуки и нанести удар в направлении на Красное Кладбище. Одновременно командующий Черноморской группой передал из своего резерва в состав 18-й армии 328-ю стрелковую дивизию и 40-ю мотострелковую бригаду, которые должны были усилить первый эшелон правого крыла и центра армии.

Ставка Верховного Главнокомандования 2 октября указала командующему фронтом:

«Основная задача войск Черноморской группы — это ни в коем случае не допустить прорыва противника на побережье Черного моря как на туапсинском, так и на других направлениях, а поэтому выделение сил для операции по разгрому хадыженской группировки противника должно идти только не за счет ослабления войск, обороняющих туапсинское направление. Не возражая против проведения этой операции, Ставка Верховного Главнокомандования приказывает:

1. 40 стрелковую бригаду оставить в районе Котловина с задачей обороной подступов к долине р. Пшиш не допустить выхода противника по р. Пшиш в тыл нашим войскам, обороняющим дорогу на Туапсе.

2. Сосредоточить в районе Рожет, Маратуки 31 стрелковую дивизию, 11 гвардейскую кавалерийскую дивизию, 119 стрелковую бригаду с задачей, выйдя в район южнее Самурская, нанести более короткий удар в общем направлении Червяков, [158] Белая Глина, во фланг и тыл нефтего рекой группировке противника. Для прикрытия фланга ударной группы частью сил 20 горнострелковой дивизии наступать из района горы Матазык на Самурская.

3. Из района Белая Глина (5 км северо-западнее Куринский), Кура-Цице силами 12 гвардейской кавалерийской дивизии, 68 стрелковой бригады и 14 полка морской пехоты нанести удар в направлении Кабардинская и в дальнейшем, действуя по тылам хадыженской группировки противника, выйти в район Хадыженский.

4. 32 гвардейской стрелковой и 328 стрелковой дивизиям поставить задачу прочно прикрывать дорогу Хадыженская — Туапсе, активно взаимодействуя с войсками, наступающими с флангов.

5. Для обеспечения фанагорийского направления до начала операции вывести в район Ново-Михайловское 107 стрелковую бригаду (без б-на, действующего на перевалах)»{129}.

Командование Черноморской группы войск в связи с прорывом противника на котловинском и сосновском направлениях решило силами 328-й и 383-й стрелковых дивизий, 40-й мотострелковой бригады и 12-й гвардейской кавалерийской дивизии уничтожить противника в районе Сосновка, гора Гейман и восстановить положение в центре оперативного построения 18-й армии. Однако назначенное на 2 октября это наступление не состоялось, так как 1 октября противник нанес упреждающий удар по боевым порядкам 383-й стрелковой дивизии и 3 октября овладел Котловиной. В это же время враг потеснил части 32-й гвардейской стрелковой дивизии и 3 октября просочился в Куринскую. В связи с создавшейся угрозой прорыва вражеских подразделений в этом районе командир дивизии полковник М. Ф. Тихонов решил произвести внезапную ночную атаку на Куринскую. Эту задачу должна была выполнить 29-я разведрота дивизии. Комиссар этой роты гвардии политрук Девятов отобрал добровольцев. Внезапной ночной атакой рота ворвалась [159] в населенный пункт. Застигнутые врасплох, гитлеровцы разбежались, оставив на поле боя свыше 20 убитых солдат и офицеров. Продвижение противника на этом направлении было остановлено. В бою политрук Девятов был тяжело ранен, но не покинул поля боя.

7 октября войска центра 18-й армии силами 236-й стрелковой, 12-й гвардейской кавалерийской дивизий, 40-й мотострелковой и 119-й стрелковой бригад предприняли контрудар с целью уничтожения гунайской и сосновской группировок противника. Однако эти попытки из-за неорганизованности и слабой подготовки боя успеха не принесли, В тот же день командующий Черноморской группой приказал командующему 18-й армией прекратить разрозненные действия и, не распыляя сил, нанести последовательные удары по вражеской группировке в районе Гунайки и Котловины. К 9 октября войска 18-й армии контратаками остановили дальнейшее наступление противника. За период с начала наступления на Туапсе гитлеровцы потеряли более 10 тыс. солдат и офицеров{130}.

Первая попытка немецко-фашистских войск прорваться к Туапсе потерпела неудачу. На правом крыле Черноморской группы наступила оперативная пауза, которая продолжалась до 14 октября. Обе стороны готовились к продолжению борьбы на туапсинском направлении. Перейдя к обороне на рожетском направлении, противник усилил свою группировку в районе Гунайки. Он снял часть сил с клухорского направления, создал несколько специальных батальонов и сосредоточил все эти силы на туапсинском направлении. В свою очередь командование Закавказского фронта проводило ряд срочных мероприятий по усилению войск Черноморской группы. Из состава 56-й армии в 18-ю армию передавалась 353-я стрелковая дивизия. В районе Туапсе в качестве резерва были сосредоточены 83-я морская бригада и 137-й полк морской пехоты 47-й армии. Кроме того, на усиление 18-й армии из резерва фронта передавались 107-я стрелковая бригада и четыре артиллерийских полка. 5-я воздушная армия пополнилась 36 самолетами. Теперь в наземных войсках 18-я армия имела превосходство над противником, но по авиации оно оставалось все еще на стороне врага. 11 октября Ставка Верховного Главнокомандования освободила от командования Черноморской группой генерал-полковника Я. Т. Черевиченко и назначила командующим генерал-майора И. Е. Петрова.

Еще до этого Военным советом Черноморской группы был разработан план разгрома гунайской и хадыженской группировок противника. Для этой цели создавались две ударные группы: [160] в районе Навагинской для удара на Хадыженскую и в районе Церковный, Маратуки, Рожет для удара на Нефтяную. Этим же планом предусматривалось окружить и уничтожить семашхскую группировку врага. Такой план имел целый ряд серьезных недостатков. Во-первых, не учитывались реальные возможности сосредоточения войск. Им предстояло совершать перегруппировку только по одной дороге на каждом направлении, а в районе Церковного была всего одна вьючная тропа. К тому же ослаблялся центр 18-й армии. И наконец, для реализации такого плана необходимо было значительное время, а обстановка требовала немедленных действий{131}.

14 октября противник нанес одновременно два удара: из района Гунайка, гора Гейман и из района восточнее Фанагорийское на Шаумян, Садовое — с целью окружить основную группировку 18-й армии и прорваться к Туапсе. К исходу 15 октября враг вышел к южной окраине Шаумяна и железнодорожному мосту у Островской Щели. Одновременно с наступлением на этом направлении противник нанес удар по левому флангу 56-й армии, прорвал оборону 395-й стрелковой дивизии и начал распространяться по долине р. Хатыпс и хребту Гойтх. Для усиления обороны Туапсинского шоссе у железной дороги командующий Черноморской группой 15 октября приказал выдвинуть 383-ю стрелковую дивизию на перевал Гойтхский, а 26-й полк НКВД — за перевал Елисаветпольский. Вдоль Туапсинского шоссе приказывалось создать опорные противотанковые пункты и занять их гарнизонами. Положение на туапсинском направлении становилось все напряженнее. 15 октября Ставка Верховного Главнокомандования указала командующему Закавказским фронтом на недооценку им роли Черноморской группы войск и приняла ряд мер по улучшению положения. В директиве указывалось:

«Из Ваших наиболее частых посещений войск Северной группы и из того, что Вами значительно большая часть войск направлена в состав этой группы, Ставка усматривает недооценку Вами значения Черноморской группы и оперативно-стратегической роли Черноморского побережья. Ставка разъясняет, что значение черноморского направления не менее важно, чем направление на Махачкала, так как противник выходом через Елисаветпольский перевал к Туапсе отрезает почти все войска Черноморской группы от войск фронта, что, безусловно, приведет к их пленению; выход противника в район Поти, Батуми лишает наш Черноморский флот последних баз и одновременно предоставляет противнику возможность дальнейшим движением через Кутаиси и Тбилиси, [161] а также от Батуми через Ахалцихе, Ленинакан по долинам выйти и в тыл всем остальным войскам фронта и подойти к Баку. Ставка Верховного Главнокомандования приказывает:

1. Вам лично в дальнейшем свое основное внимание уделить помощи и непосредственному руководству войсками Черноморской группы.

2. Принять все меры к немедленному усилению войск Черноморской группы и создать на Черноморском побережье сильные резервы, для чего: а) немедленно перебросить в состав 18-й армии три гвардейские стрелковые бригады из числа резерва Северной группы; взамен их одновременно перебросить и передать в состав войск Северной группы 34, 164 и 165-ю стрелковые бригады из Баку»{132}.

Этой же директивой предписывалось перебросить из 46-й армии на туапсинское направление 63-ю кавалерийскую дивизию, а также передать Черноморской группе 83-ю горнострелковую дивизию. Ставка разрешала командующему Закавказским фронтом доукомплектовать шесть стрелковых дивизий. В Закавказский фронт были направлены четыре истребительно-противотанковых артиллерийских полка, два полка ПВО и один зенитный дивизион.

Между тем противник продолжал наступать на Шаумян. 16 октября он вышел к Навагинской, а на следующий день овладел Шаумяном и завязал бои за перевал Елисаветпольский. Фанагорийская группировка противника к 16 октября захватила урочище Степки и стала распространяться в направлении горы Кочканова. Командование 17-й немецкой армии было уверено в полном успехе своего наступления. 16 октября в журнале боевых действий группы армий «А» записано: «Сопротивление противника в районе Туапсе, сделавшееся в последние дни заметно слабее, позволяет сделать вывод, что силы сопротивления русских сильно надломлены нашим непрерывным наступлением, а также эффективной поддержкой авиации». 17 октября командование и штаб группы выехали в отходившие части. При проверке состояния войск и обороны оказалось, что командующий 18-й армией и его штаб не знали действительного положения на фронте. Они потеряли связь с соединениями левого фланга армии. Командованию армии даже не было известно о том, что противник захватил Шаумян. Оно пренебрегло условиями местности и стремилось создать сплошной фронт, в результате чего войска, поступавшие в армию из резерва, вводились в бой по частям, распылялись, вместо того чтобы сосредоточивать их для нанесения контрударов в наиболее угрожаемых местах. [162] Военный совет фронта вынужден был сменить командующего 18-й армией генерал-лейтенанта Ф. В. Камкова. Командовать армией Военный совет фронта поручил автору данного труда (член Военного совета бригадный комиссар П. В. Кузьмин, начальник штаба генерал-майор А. А. Харитонов){133}.

Нависшая опасность над Туапсе, так же как совсем недавно над Новороссийском, требовала от нового командующего и его штаба четких и решительных действий. В тот период, учитывая обстановку, следовало ожидать настойчивых атак противника в направлениях на перевал Гойтхский, Садовое и его попыток прорваться на стыке 18-й и 56-й армий. Чтобы воспрепятствовать дальнейшему продвижению противника, в район Индюк сосредоточивалась 83-я горнострелковая дивизия полковника А. А. Лучинского, прибывшая из Средней Азии, а у разъезда Гойтх — два минометных полка. Из резерва группы на рубеж гор Семашхо и Индюк, перевал Гойтхский выдвигалась 353-я стрелковая дивизия генерал-майора Ф. С. Колчука. Кроме того, в район Афанасьевского Постика из 56-й армии перебрасывался 323-й батальон морской пехоты, а из 47-й армии — 83-я морская стрелковая бригада. В район Гойтхское, балка Прочева сосредоточивались 8-я и 9-я гвардейские и 10-я стрелковые бригады из Северной группы войск, а в район Перевального из резерва фронта — 165-я стрелковая бригада. Все эти меры были направлены на создание условий для нанесения контрударов по группировке врага, вышедшей в район Шаумяна{134}.

Разгром этой группировки командующий 18-й армией решил осуществить с двух направлений. Однако 19 октября немецко-фашистские войска сами перешли в наступление и, несмотря на героическое сопротивление войск 18-й армии, потеснили их в районе Котловины. Врагу удалось захватить перевал Елисаветпольский и гору Кочканова. [163] Создалась угроза выхода противника в тыл левофланговых соединений 18-й армии. 20 октября войска левого фланга 18-й армии пришлось отвести. Благодаря этому план противника окружить части 18-й армии и соединить свои шаумянскую и фанагорийскую группировки был сорван.

 Отправлено: 03.03.09 15:31. Заголовок: Ввиду чрезвычайности..

Ввиду чрезвычайности сложившейся обстановки в войска выехали командующий и член Военного совета Черноморской группы, командующий 18-й армией и офицеры их штабов. В низовые партийные организации частей были направлены наиболее опытные политические работники политуправления группы и политотдела 18-й армии. Непосредственное участие в руководстве партийно-политической работой в частях принимал Л. И. Брежнев. Была проведена мобилизация всего партийного и комсомольского состава города Туапсе. Противник продолжал рваться к Туапсе. Сосредоточив резервы в районе Гунайки, он 21 октября начал наступать в направлении на Гойтх, Георгиевское. На этом участке оборонялась 408-я стрелковая дивизия, прибывшая с советско-турецкой границы. Эта дивизия была хорошо, укомплектована, но еще не имела боевого опыта. Занимаемый дивизией лесной район не был подготовлен к обороне, хотя был для этого весьма удобен. Командир дивизии полковник П. Н. Кицук не принял необходимых мер для организации устойчивой обороны, несмотря на то что для этого было восемь суток. С утра 21 октября вражеская группировка после артиллерийской подготовки силами дивизионной группы Ланца и двух полков 97-й дивизии перешла в наступление на участке 40-й мотострелковой бригады и 408-й стрелковой дивизии. Выявив слабое место в обороне дивизии и не встречая серьезного сопротивления ее частей, гитлеровцы ворвались на северную окраину Перевального и овладели Гойтхом. Отход частей 408-й стрелковой дивизии поставил в исключительно тяжелое положение левый фланг 40-й мото

 Отправлено: 03.03.09 15:32. Заголовок: Протокол вел Павел К..

Протокол вел Павел Куприянов. Бумаги, конечно, у нас не было, пришлось писать на случайно найденном куске обоев... Так и приняли мы вдвоем с Куприяновым нашего сержанта кандидатом в партию, а комсомолец Величко поддержал нас. Танки к нам через болото не прошли в этот день, не прошли и потом. Еще целые сутки мы оборонялись. На пятые утром увидели, как наши фашистов гонят, услышали родные голоса... От радости все забыли, не поостереглись. И вот в это-то время пулей Ваню Величко сразило...»

Коммунисты части утвердили протокол партийного собрания, проведенного во время боя. А герои-пограничники за совершенный ими подвиг были награждены орденом Ленина.

Исключительную оперативность и маневренность проявили в этот период летчики 4-й воздушной армии. Несмотря на тяжелые метеорологические условия, наша авиация во время боев на нальчикском направлении сделала более 2600 самолето-вылетов. Поддерживая и прикрывая наземные войска, истребители в течение десяти дней провели около 100 воздушных боев. В этих боях и во время налетов на аэродромы противника советские летчики уничтожили более 80 вражеских самолетов{139}.

Однако враг не считался с потерями и упорно продолжал [180] рваться к Орджоникидзе. Захватив Гизель и сосредоточив в этом районе до 150 танков, противник 3 и 4 ноября пытался расширить прорыв, но всюду был отброшен с большими для него потерями. И все-таки вражеские атаки продолжались. Незадолго до этого в ставку Гитлера была послана телеграмма, в которой генерал кавалерии фон Макензен хвастливо и явно преждевременно заявлял:

«Находившиеся до последнего времени перед фронтом корпуса на западном берегу реки Терека силы противника можно считать уничтоженными... Остатки, отброшенные в горы, идут навстречу своей гибели... Преследование противника в направлении Владикавказа (Орджоникидзе. — Прим. ред.) продолжается»{140}.

Однако уже 4 ноября штаб 1-й танковой армии противника вынужден был сообщить в штаб группы армий «А» о том, что «придется приостановить наступление на Орджоникидзе до тех пор, пока район южнее реки Терек не будет очищен от противника и этим не будет устранена опасность удара во фланг и тыл танковых дивизий»{141}. Но не тактические соображения затормозили наступление немецко-фашистских войск на Орджоникидзе, а усилившееся сопротивление и беззаветное мужество воинов Советской Армии и отрядов народного ополчения остановили врага у стен города. 5 ноября стал переломным днем всей Нальчикской операции. Противник был окончательно остановлен. И теперь уже гитлеровское командование забеспокоилось не о преследовании наших войск, а о спасении своих. В тот день штаб 1-й танковой армии получил приказ фюрера, в котором говорилось: «...на всем восточном фронте в русский революционный праздник 7 ноября следует ожидать крупных наступательных операций; фюрер выражает надежду, что войска будут защищать каждую пядь земли до последнего человека»{142}. Застряв на подступах к Орджоникидзе, группировка немецко-фашистских войск оказалась в мешке. Создалась реальная возможность ее полного окружения и уничтожения в районе Гизели. Учитывая сложившуюся обстановку, командующий Закавказским фронтом принял решение нанести контрудар по гизельской группировке противника одновременно всеми силами, находившимися на орджоникидзевском направлении. Но командующий Северной группой в свою очередь принял половинчатое решение. По его плану в наступление переходили всего три стрелковые и четыре танковые бригады; основные же силы группы — пять стрелковых дивизий и шесть стрелковых [181] бригад — занимали пассивное положение и фактически по имели перед собой противника.

Командующий фронтом внес коррективы в решение командующего Северной группой, приказав использовать для контрудара целиком весь 10-й гвардейский стрелковый корпус, а также 276-ю и 351-ю стрелковые дивизии и 155-ю стрелковую бригаду. Однако наступление началось все же не всеми силами, как того требовал командующий фронтом, а по намеченному плану командующего Северной группой. Подходившие же силы вводились в бой по частям. 6 ноября утром 10-я гвардейская и 57-я стрелковая бригады, 5-я гвардейская и 63-я танковые бригады нанесли удар вдоль восточного берега р. Фиаг-Дон на Дзуарикау. В полдень 10-й гвардейский стрелковый корпус силами 4-й гвардейской стрелковой бригады с 52-й и 2-й танковыми бригадами нанес удар на Гизель, но был контратакован танками противника и вынужден был отойти на исходный рубеж, И все же благодаря успешному продвижению 11-го гвардейского стрелкового корпуса противник оказался почти полностью окруженным. У него оставался лишь узкий коридор в районе Майрамадаг, Дзуарикау шириной не более 3 км. Части 13-й немецкой танковой дивизии делали отчаянные попытки, чтобы расширить этот коридор и вырваться из ловушки. Особенно сильные бои разгорелись в Суарском ущелье за селение Майрамадаг, что в 12 км от Орджоникидзе. Этот район боевых действий играл большую роль во всей Нальчикской операции. Во-первых, через Суарское ущелье гитлеровцы могли проникнуть к Военно-Грузинской дороге, по которой шло снабжение советских войск; во-вторых, этим путем противник мог ввести свежие силы на помощь своей окруженной группировке в Гизели. На пути продвижения немецко-фашистских войск в Суарское ущелье находилось горное селение Майрамадаг, где держали оборону морские пехотинцы 34-й отдельной стрелковой бригады полковника А. В. Ворожшцева, сформированной из курсантов военно-морских училищ. Больше десяти дней отважные моряки геройски отстаивали важный рубеж. Но особенно жестокий бой за Майрамадаг разгорелся 9 ноября. Стремясь любой ценой прорваться к своей окруженной группировке, враг бросил в этот день к Майрамадагу 2-ю румынскую горнострелковую дивизию и немецкий полк «Бранденбург». Их поддерживала артиллерия и до 60 танков.

На направлении главного удара противника, т. е. в селении Майрамадаг, оборонялся батальон моряков под командованием старшего лейтенанта Леонида Березова. Силы были явно неравны — десять гитлеровцев против одного советского бойца. Наступление вражеских войск началось с трех направлений: с запада наступала румынская пехота, с севера — полк [182] «Бранденбург», с северо-запада двигались танки. Но курсанты не дрогнули. Перед боем парторг роты Рафаэль Хуцишвили говорил своим товарищам: «Враг намного сильнее нас, и никто из коммунистов не имеет права погибнуть, прежде чем не уничтожит десятерых фашистов». Именно так и сражались отважные моряки. Многие из них погибли в этом неравном бою. У селения Майрамадаг пали смертью храбрых парторг роты курсант Рафаэль Хуцишвили, снайпер старшина 1-й статьи Николай Громов, уничтоживший более 100 гитлеровцев. Один из домов, в котором укрепились курсанты Г. Паршин, В. Мамаев и Г, Данильянц, гитлеровцам удалось окружить. Они предложили советским морякам сдаться, но в ответ полетели гранаты. Фашисты решили захватить моряков живыми, но огонь автоматов не подпускал их ни на шаг. Тогда гитлеровцы подожгли дом. Но и в пламени курсанты сражались до последнего патрона. Герои погибли, но враг не прошел. В самый критический момент боя на помощь морякам пришли местные колхозники. Они доставляли защитникам продовольствие, выносили раненых, сами вели огонь по наседавшим фашистам. Даже такие престарелые жители Майрамадага, как столетний Тасалтан Базров, восьмидесятилетний Николай Батнев и другие, вернулись из леса, чтобы посильно помогать защитникам родного селения. Ожесточенные бои за Майрамадаг продолжались до тех пор, пока войска Северной группы не перешли в наступление. 10 ноября на помощь морякам с боями прорвалась 10-я гвардейская бригада. Противник так и не смог захватить Майрамадаг и проникнуть в Суарское ущелье. Не смогли они и оказать помощь своей группировке, окруженной в Гизели.

Враг предпринимал отчаянные попытки вырваться из гизельского кольца. Обстановка требовала от нашего командования решительного наступления всех сил, имевшихся в этом районе. Только в этом случае можно было полностью уничтожить гизельскую группировку. Однако мер для такого наступления принято не было. В результате противнику удалось не только отвести свои войска к Алагиру, но и создать сильные очаги обороны. В уничтожении гизельской группировки противника серьезную роль могла сыграть 351-я стрелковая дивизия, которая располагалась в непосредственной близости от единственной дороги, по которой отступали войска противника. Несмотря на категорические требования командующего Северной группой и штаба фронта об активных действиях, командир дивизии продолжал считать основной своей задачей оборону Мамисонского перевала и выдвигал для наступления лишь небольшие отряды. Встречая оборону даже сравнительно небольших сил противника, эти отряды не могли ее преодолеть. Поэтому противник [183] продолжал удерживать коридор и выводил через него по ночам свои войска из гизельского мешка. Утром 11 ноября войска левого крыла 9-й армии сломили сопротивление арьергардов противника и овладели Гизелью и Новой Санибой. На следующий день эти войска вышли на рубежи рек Майрамадаг и Фиаг-Дон. В этих боях наши войска разбили 13-ю немецкую танковую дивизию, полк «Бранденбург», 45-й велобатальон, 7-й саперный батальон, 525-й дивизион противотанковой обороны, батальон первой немецкой горнострелковой дивизии и 336-й отдельный батальон. Нанесли серьезные потери 23-й немецкой танковой дивизии, 2-й румынской горнострелковой дивизии и другим частям противника.

Наши войска захватили при этом 140 немецких танков, 7 бронемашин, 70 орудий разных калибров, 2350 автомашин, 183 мотоцикла, свыше 1 млн. патронов, 2 склада боеприпасов, склад продовольствия и другие трофеи. На поле боя противник оставил свыше 5 тыс. трупов солдат и офицеров. Защитники столицы Северной Осетии Орджоникидзе проявили массовый героизм, совершили немало бессмертных подвигов. Так, 9 ноября комсомолец Петр Барбашев своим телом закрыл амбразуру фашистского дота. За этот подвиг ему посмертно было присвоено звание Героя Советского Союза. 8 ноября курсант Орджоникидзевского военного училища Аркадий Климашевский грудью закрыл своего комиссара от пуль вражеского автоматчика. У селения Майрамадаг комсомольцы братья Дмитрий и Иван Остапенко в течение двух дней подбили 20 вражеских танков. Командир взвода лейтенант Пятисотников во время одной из танковых атак противника, обвязавшись гранатами, поднялся навстречу головному танку и бросился под него. Отважно сражались в воздухе наши летчики. Многим из них за проявленное мужество было присвоено звание Героя Советского Союза. Регулярным войскам помогали народные мстители. В одной из схваток с врагом партизаны под командованием коммуниста Гусова уничтожили 86 солдат и офицеров противника.

Так закончилась Нальчикская оборонительная операция. Она имела важное значение для обороны Кавказа. С разгромом немецко-фашистских войск на подступах к Орджоникидзе провалилась последняя попытка гитлеровцев прорваться к Грозненскому и Бакинскому нефтяным районам, а также в Закавказье. Командование 1-й немецкой танковой армии все еще пыталось хоть как-то сгладить катастрофу своих войск в районе Гизели. 12 ноября оно сообщило в штаб группы армий «А»: «Дивизия дралась исключительно хорошо и, несмотря ни на [184] что, находится сейчас еще в хорошем состоянии»{143}. Но гораздо объективнее о состоянии немцев говорят письма гитлеровцев. Вот что писал своей семье лейтенант Карл Гойшильд: «Восточный фронт, 8.Х1.42 г. ...Как только человек может выдержать это безумие. Мы находимся в районе Владикавказа и уже три раза были отрезаны».

Гизельский контрудар Северной группы войск Закавказского фронта предвестия разгром немецко-фашистских войск на Кавказе. Особое значение в полосе действий Северной группы имели Военно-Осетинская дорога по долине р. Ардон и Военно-Грузинская по долине р. Терек. Эти дороги доступны для вторжения крупных сил противника в пределы южных склонов Главного Кавказского хребта. С другой стороны, эти дороги являлись единственными для связи с Тбилиси и фронтовыми базами снабжения, расположенными в районах Главного Кавказского хребта. Удержание любой ценой этих жизненно важных направлений являлось одной из основных задач Северной группы. Потеря этих дорог влекла за собой полную изоляцию Главного Кавказского хребта, угрозу выхода противника на соединение со своими частями, действовавшими вдоль Черноморского побережья на краснодарском, туапсинском, майкопском направлениях, и потерю фронтовых баз снабжения, созданных в районе Главного Кавказского хребта{144}.

Однако в ходе Нальчикской операции командование Северной группы войск и 37-й армии допустило серьезные ошибки: 1. В результате успешных действий 37-й армии в сентябре левое крыло Северной группы войск было отодвинуто западнее Нальчика. Это положительно влияло на обстановку, улучшало возможность маневра в тылу группы. Но вместо планируемого занятия обороны по рекам Терек и Урух оборона 37-й армии не была своевременно усилена, а командование 37-й армии и Северной группы не придало значения захваченному противником плацдарму у Майское, Котляревская. В результате этот участок обороны оказался наиболее слабым. 2. Неправильная оценка штабом 37-й армии разведывательных данных о перегруппировках противника с моздокского на нальчикское направление. 3. Отход соединений 37-й армии по направлениям и непринятие мер к уничтожению прорвавшихся частей 2-й румынской горнострелковой дивизии. При этом потеря управления войсками 37-й армии из-за отсутствия запасного командного пункта. 4. Отсутствие сильных подвижных резервов у 37-й армии. 5. Медленное и неодновременное нанесение контрудара Северной группы войск против гизельской группировки противника. Эффект контрудара по гизелъской группировке противника был бы гораздо большим, если бы паши стрелковые части [185] лучше взаимодействовали с танками. В ходе же Гизельской операции танки часто отрывались от пехоты и действовали в единоборстве с артиллерией, пехотой и танками противника. Так, например, 8 ноября 4-я гвардейская стрелковая бригада, атакующая вслед за 2-й и 52-й танковыми бригадами, была встречена сильным пулеметным и минометным огнем с северо-восточной окраины Гизели и залегла. Танки же, не ожидая подавления огневых средств противника артиллерийским огнем, пошли вперед и вынуждены были вести борьбу один на один не только с противотанковыми средствами противника, но и его танками, закопанными в землю. Сигналов вызова и прекращения огня между танками и артиллерией установлено не было, и танковые бригады, встретив сильную противотанковую оборону противника, вызвать артиллерийский огонь не смогли. В результате, потеряв восемь танков Т-34, они вынуждены были отойти.

Говоря о действиях противника на орджоникидзевском направлении, следует признать умелые действия его разведки. Так, благодаря точным данным противнику удалось разбить командный пункт 37-й армии. Умело использовал также противник свою сильную авиацию и массированно применял танки. Однако в основе своей план немецко-фашистского командования в Нальчикской операции был авантюристическим. В создавшейся обстановке, когда у врага истощились резервы и соотношение сил было уже в нашу пользу, рассчитывать на успех у него не было никаких оснований. В результате разгрома советскими войсками ударной группировки противника в районе Гизели гитлеровцы окончательно утратили инициативу и вынуждены были перейти к обороне.

Контрудары Северной группы войск

Нальчикская оборонительная операция проходила в период жестоких боев советских войск под Сталинградом. 11 ноября 1942 г., т. е. в день окончательного разгрома гизельской группировки противника, советские войска сражались уже непосредственно в самом городе. После кровопролитных боев противнику удалось овладеть заводом «Баррикады» и прорваться на берег Волги.

Угроза, нависшая над Сталинградом в те дни, была очень велика. Враг делал последние отчаянные попытки овладеть всем городом. Однако невиданная стойкость советских воинов заставляла гитлеровское командование искать новые резервы для усиления своей сталинградской группировки. Эти резервы они намеревались взять и с кавказского направления. Ставка Верховного Главнокомандования хорошо понимала эти намерения противника и поставила перед войсками Северной [186] группы Закавказского фронта задачу активными действиями сковать все силы 1-й немецкой танковой армии и не дать немецко-фашистскому командованию осуществить широкие переброски войск из группы армий «А» под Сталинград. Для выполнения этой задачи штаб Северной группы разработал план нанесения контрударов на нальчикском и моздокском направлениях. На нальчикском направлении контрудар предстояло нанести войскам 9-й армии генерал-майора К. А. Коротеева. Контрудар планировался в три этапа. Первый — до 15 ноября — выйти на рубеж р. Ардон; второй - к 20 ноября — овладеть районом Алагира и третий — 29 ноября — выйти на рубеж, р. Урух. Войска 9-й армии в предыдущих боях понесли большие потери и были ослаблены. Противник же имел на этом направлении 23-ю и 13-ю танковые дивизии, оправившиеся и пополненные после поражения в Гизели. В этих двух дивизиях имелось уже 260 танков и в мотодивизии СС «Викинг», которую немецкое командование подтянуло сюда из района Малгобека, — 60 танков. В 9-й армии было всего 68 танков. Кроме того, в район боевых действий 9-й армии противник перебросил с Таманского полуострова 50-ю пехотную дивизию.

С утра 13 ноября войска левого фланга 9-й армии начали наступление, но в течение десяти суток не сумели прорвать вражескую оборону, а лишь вклинились на глубину до 10 км, выйдя на восточный берег рек Ардон и Фиаг-Дон. Основной причиной неудачных действий левого фланга 9-й армии являлась плохая подготовка контрудара. Не было организовано взаимодействие войск, особенно между пехотой, танками и авиацией. Командование армии не сосредоточило необходимые силы и средства на решающих направлениях. Так, например, 3-й стрелковый корпус, действовавший на направлении главного удара, имел всего две танковые бригады и два артиллерийских полка усиления, в то время как действовавший на второстепенном направлении 11-й гвардейский стрелковый корпус имел две танковые бригады и три артиллерийских полка. Кроме того, контрудар проводился одними и теми же войсками, уставшими от длительных боев и перегруппировок. Часто им приходилось в течение всего дня вести бой, ночью перегруппировываться, а с утра следующего дня снова вступать в бой. Малоуспешные действия Северной группы войск не могли удовлетворить Ставку Верховного Главнокомандования. Тем более что войска Сталинградского, Донского и Юго-Западного фронтов готовились к наступательной операции против сталинградской группировки врага. 15 ноября в Ставку были вызваны командующий Закавказским фронтом генерал армии И. В. Тюленев и командующий Северной группой войск генерал-лейтенант И. И. Масленников. Войскам Северной группы была [187] поставлена задача: прочно прикрывая основные направления на Грозный и Орджоникидзе, нанести удары на обоих флангах и разгромить моздокскую и алагирскую группировки врага. В соответствии с этим планом была произведена перегруппировка. К этому времени из Черноморской группы войск в район Кизляра прибыли 11-я (командир — генерал-майор С. И. Горшков) и 12-я (командир — генерал-майор Я. С. Шарабурко) гвардейские кавалерийские дивизии. Из частей этих дивизий и 63-й кавалерийской дивизии был сформирован 5-й гвардейский Донской казачий кавалерийский корпус под командованием генерал-майора А. Г. Селиванова. Теперь на правом крыле группы было два кавалерийских корпуса и 110-я кавалерийская дивизия.

27 ноября войска левого фланга 9-й армии начали наступление в общем направлении на Дигору. 3-й стрелковый корпус силами 275, 389 и 319-й стрелковых дивизий, 140-й и 52-й танковых бригад наносил удар на Ардон, Дигора; 10-й гвардейский стрелковый корпус силами одной стрелковой бригады и 15-й и 207-й танковых бригад —- на Кадгорон; 11-й гвардейский стрелковый корпус 5-й гвардейской и 63-й танковыми бригадами — на Ногкау и одной стрелковой бригадой — на Хаталдон. В течение трех дней войска левого фланга 9-й армии пытались прорвать оборону противника, но успеха не имели. 4 декабря они предприняли новые атаки, но и на этот раз были вынуждены прекратить наступление. Неуспех операции объяснялся неудачным выбором направления главных ударов. Средства усиления были распределены равномерно между частями. Поэтому не было создано превосходства над противником в силах на главных направлениях. Отрицательно сказывалась на действиях наших войск и плохая работа разведки. 11 декабря Ставка Верховного Главнокомандования указала командующему Северной группой войск: «Противник уже перебросил из района ваших войск часть своих сил на север и [188] тем ослабил себя. Судя по ходу операции под Сталинградом, противник будет и впредь перебрасывать часть своих сил на север. Преднамеренный отход противника на северном берегу Терека нельзя считать случайностью. Создалась таким образом благоприятная обстановка для наступления всех ваших войск. Ваша задача состоит в том, чтобы не упустить момента и действовать посмелее»{145}.

Обстановка для наступления войск Северной группы действительно была благоприятной. Положение 6-й и 4-й танковой немецких армий под Сталинградом, находившихся в окружении, не только требовало переброски туда свежих сил, но подрывало моральный дух гитлеровских солдат и их союзников, действовавших на Северном Кавказе. Командование 1-й танковой армии, сообщая в штаб группы армии о причинах снижения боеспособности 2-й румынской горнострелковой дивизии, указывало: «...личному составу, по-видимому, были даны обещания об отправке на родину. Кроме того, они, кажется, осведомлены о положении в Сталинграде»{146}.

Командование немецко-фашистских войск старалось всячески скрыть от своих солдат истинную обстановку на Восточном фронте. 9 декабря командующий группой армий «А» телеграфировал командующему 1-й танковой армией: «Необходимо разъяснить всем командирам, что танковая армия должна во что бы то ни стало, несмотря на сильное давление неприятеля, удерживать свои позиции. ...Все теперь заключается в том, чтобы... стиснув зубы, держаться»{147}.